Предисловие
Чернобыльская зона отчуждения составляет 2500 квадратных километров территории Украины. После двадцати лет изоляции значительные площади загрязненных радионуклидами природных комплексов являются слабо изученными. Эпизодическое появление человека создает прекрасные условия для развития флоры и фауны.
Текст, представленный ниже, является описанием экспедиции в отдаленную, северо-западную, часть Чернобыльской зоны отчуждения. Целью экспедиции было изучение состояния природных объектов, а также, если повезет, определение наличия «краснокнижных» животных — рыси и барсука. Мы слышали, что в этой части зоны отчуждения возможно появление медведя — что будоражило ум и придавало путешествию некий авантюрный оттенок. Повествование ведется в форме дневника, где представлены субъективные впечатления, полученные одним из участников экспедиции.
День первый
Следы были четко видны в рыхлом иле лужи. Именно это заставило меня остановиться и сесть возле нее. Глубокие, с отчетливо очерченными краями, следы указывали на их недавнее происхождение. Немного расширенный, с четким рисунком коротких когтей, след указывал на то, что он принадлежит барсуку. Вероятно, этой ночью животное бродило в поисках пищи, постоянно принюхиваясь. Обоняние является одним из главных средств «коммуникации» этого животного с окружающим миром. Слух и, тем более, зрение у него плохие. Но, насколько я мог судить исходя из своих скудных фаунистических познаний, барсуков редко кто встречал в заброшенных селах Чернобыльской зоны отчуждения. Хотя здесь, в селе Красном, одном из самых отдаленных уголков зоны отчуждения, человек бывает очень редко, и этот фактор беспокойства должен быть исключен. По крайней мере, мне так казалось во время планирования экспедиции в эту, северо-западную, часть зоны отчуждения.
Околиці села Красне
Околиці села Рудьки
— Барсука, — уверенным, но тихим голосом сказал Петрович, пристально вглядываясь в кроны деревьев заброшенного сада. Он — профессиональный орнитолог — не впускал возможности понаблюдать за вокализацией какой-либо птицы и сейчас, пожалуй, услышав птичью «мелодию», пытался отыскать глазами «исполнителя».
В подтверждение моей догадки Петрович немного подождал, вероятно, желая подольше насладиться флейтовыми переливами птичьей трели, и вынес вердикт: «Черноголовая славка». После чего направился в ближайший двор осматривать разрушения, которые после себя оставили работники зоны отчуждения в прошлом году. На этом надо остановиться подробнее.
Дело в том, что год назад, согласно решению администрации зоны отчуждения, было решено засыпать все существующие колодцы в заброшенных населенных пунктах. Засыпку колодцев проводили ударными темпами, при этом используя исключительно бульдозер. Необходимо отметить, что все было бы ничего, если бы все колодцы находились за пределами сельских дворов. Но в половине частных усадеб был собственный, как сейчас говорят, источник питьевого водоснабжения. Поэтому использование агрегата, неспособного к маневру в условиях сельского подворья, привело к частичному или полному разрушению домов и хозяйственных сооружений. Разрушения, которые предстали перед нашими глазами, производили гнетущее впечатление. Некоторые дома стояли с практически отсутствующими частями стен. Картину дополняли обвалившиеся крыши, а также кучи битого кирпича вперемешку с кусками шифера и досок…
Вместе с тем, несмотря на значительное техногенное влияние в совсем недалеком прошлом, данный «урболандшафт» интенсивно посещался представителями животного мира. Кроме следов барсука в селе Красное, мы также обнаружили много следов кабанов, лосей, лисиц, енотовидной собаки, косули и волка. Последний оставил не только следы, но и помет. Таким простым и наглядным способом волк не только «информирует» лесную общественность о своем присутствии, но и указывает на границы своих владений. Как правило, свой помет волк оставляет на «видном» месте. В походах по зоне мне неоднократно встречались такие «пограничные столбы» посреди дороги.
Надо сказать, что природа зоны отчуждения является ценным и интересным объектом для изучения развития животного мира в условиях отсутствия человека. Нет, конечно, человек присутствует, но его влияние на условия обитания животных сейчас минимально. Увеличение количества, а также постепенное увеличение видового состава животных, обитающих в зоне, с каждым годом повышает ценность данных территорий с точки зрения его охраны и сохранения как ценного резервата биоразнообразия.
На этом фоне мне интересно воочию увидеть и понаблюдать за изменениями, происходящими в природе зоны отчуждения. Экспедиционные походы в зоне происходят не очень часто, и поэтому мне всегда приятно путешествовать по отдаленным уголкам этих изолированных от человека территорий. В данной поездке для похода был выбран участок территории в районе села Красное.
Как я уже отмечал, начальный осмотр показал наличие животных и их постоянное присутствие на этой территории. Это вселяло некую надежду на то, что при удачном стечении обстоятельств нам удастся увидеть некоторых представителей животного мира собственными глазами. С такими многообещающими мыслями мы осмотрели участки усадьб, которые потенциально могли бы использоваться совами для дневок. В некоторых домах был обнаружен птичий помет, а возле одного сарая обнаружили большое количество погадок. Погадки — это остатки животных и насекомых, которые хищная птица отрыгивает, не в состоянии переварить их в желудке. Они имеют элипсовидную форму и длину 3-5 см. Кстати, это очень удобный объект в исследованиях видового разнообразия грызунов, составляющих основное блюдо в меню сов. Судя по размеру погадок, вероятно, это был птенец неясыти — злеток. Очевидно, он постоянно сидел на одном месте, где и получал свои порции корма от заботливых родителей.
Кстати, здесь же, в селе Красном, я в очередной раз увидел заброшенное жилище, которое несколько лет назад использовалось «бомжами». В таких домах обязательно присутствует кровать с матрасом, накрытым несколькими фуфайками, пальто или другой верхней одеждой. Кто был в зоне отчуждения, тот знает, что в большинстве сельских домов кровати отсутствуют, не говоря уже об одежде.
Череп козулі
Залишки кабана
Закончив осмотр села, мы пошли на северо-восток, в сторону села Рудьки. Сразу за селом мы оказались в небольшом, но красивом участке насаждений дуба. Высокие ровные стволы столетних красавцев живописно смотрелись на фоне сосняка. Немного пройдя по покинутой дороге, которая опоясывала северную околицу села Красное, наткнулись на енотовидную собаку. Я впервые видел это животное. Сначала мне показалось, что это обычная «дворняга», но с повышенной «лохматостью». Несколько удивило и поведение животного. Вместо того что бы сразу скрыться, собака озабочено бегала по лугу и что-то увлеченно вынюхивала. Ее нос был постоянно опущен, и на нас, как мне показалось, она не обращала никакого внимания. Секунд двадцать мы увлеченно наблюдали как «по-деловому» она обнюхивала куст ивняка. Тут я окончательно убедился, что передо мной енотовидная собака — у нее на щеках были выразительны коричневые полосы. Зоологи их называют «бакенбардами» или «баками». Вероятно, какое-то неосторожное наше движение ее испугало. Мгновение, и мы уже наблюдали, как она убегает молодым подлеском. Я только увидел, как несколько раз мелькнул ее черный с серым пушистый хвост.
Неподалеку от места, где мы наблюдали енотовидную собаку, обнаружили большой дуб, на котором на высоте 10-15 метров виднелось гнездо диаметром около метра. Очевидно, оно было не жилое, поскольку ни помета, ни возможных погадок хищных птиц под ним не обнаружили.
Неторопливо двигаясь и осматривая окрестности, мы подошли к селу Рудьки. С непривычки я немного устал. Похоже, это было заметно, и Петрович предложил сделать остановку. Я прилег и сразу сложил ноги на рюкзак так, чтобы они находились чуть выше головы. В поход я надел жесткие «катерпиллеры» с толстой подошвой и высокой «халявой». С непривычки эти «кандалы» приченяли определенные неудобства, но по опыту я знал, что в лесных и полевых условиях они очень крепко держат ногу, уберегая сухожилия от растяжений, а стопу от вывихов.
После того, как выпили немного воды и обсудили причины испуга енотовидной собаки, у нас возникла дискуссия. Дело в том, что далеко не все зоологи единодушны в своем отношении к енотовидной собаке. Появление этого вида в европейской части Советского Союза произошло вследствие широкомасштабного переселения (интродукции) из Сибири и Дальнего Востока. Основная цель такой деятельности была связана с расширением видового состава промысловых видов в охотничьих хозяйствах. В семидесятых годах прошлого столетия было переселено около 100 000 животных. Енотовидная собака имеет достаточно неплохой (по меркам того времени) мех и очень хорошо приспосабливается к условиям обитания. Вместе с тем, это животное «с успехом» начало истреблять кладки и выводки уток, тетеревов и других птиц, что не вызвало восторга у охотников. Кроме того, она может быть переносчиком бешенства. Сейчас в ряде хозяйств ведется планомерная борьба с енотовидной собакой (отстрел). Эти аргументы были высказаны мной, на что Петрович заявил о несостоятельности такого подхода. Рацион енотовидной собаки (по данным статей украинских зоологов) состоит преимущественно из всякой мелочи вроде жучков и червячков, что не может вести к опустошению охотничьих угодий.
Так, дискутируя, мы начали двигаться дальше. Следующей целью нашего путешествия было ознакомление с состоянием Речицкого лесничества. Оно находилось в двух-трех километрах северо-западнее места нашего привала. Согласно карте, туда должна была вести дорога. Ее поиском мы и собирались теперь заняться. Растительность изменилась. Перед нами тянулись сравнительно молодые посадки сосны, а между ними — большие открытые участки песка, покрытого мхом. Мох образует своего рода природный «ковер» с частыми проплешинами чистого песка. Такие слабозадернованные участки очень чувствительны к влиянию извне. Стоит проехать по нему машиной, и следы остаются надолго. На таких открытых участках хорошо определяется присутствие лосей, косуль и волков, что и подтвердилось.
Роги оленя
Так виглядає узбіччя деяких лісових доріг
Через некоторое время мы нашли череп косули. Видимо он уже был достаточно старый и несколько лет пролежал под воздействием разрушительных природных факторов. Несмотря на внешнюю хрупкость, нам пришлось приложить много усилий для того, чтобы отломать один рог для исследований на предмет содержания радионуклидов. Отмечу, забегая вперед, что за время экспедиционного похода нам достаточно часто встречались останки животных (кости, черепа, рога или даже целые скелеты). Так, недалеко от Красного обнаружили останки дикого кабана, которые прилично сохранились (почти целый хребет и череп). Вероятно, он погиб в прошлую зиму. Также в районе Товстолеского лесничества были найдены очень красивые рога оленя. Вес каждого из них, на мой взгляд, составлял 5-6 килограммов. Представляю, как нелегко жить с такими «украшениями», а тем более передвигаться с ними по сильно заросшему подлеском лесу.
За полчаса интенсивного хода добрались до самого лесничества. К сожалению, лесничество, также как и значительная часть зданий в населенных пунктах Чернобыльской зоны отчуждения, было разрушено. Вернее сожжено. Осматривая окрестности лесничества, мы обнаружили большое сухое дерево, на котором на высоте около 5 метров темнело дупло. Под деревом было много погадок, вероятно, совы, которые мы с большим энтузиазмом собрали. Подбирая эти серые комочки шерсти с мелкими косточками, торчащие во все стороны, животных, я думал об упорстве, необходимому исследователю, чтобы из такого хаоса извлечь и рассортировать по видам все кости животных. Кроме того, к осени в рационе сов появляются и насекомые. Мне часто приходилось видеть погадки, состоящие из остатков хитинового покрова жуков. Трудно себе представить, как из этой смеси усов, лапок, брюшок и надкрыльев можно «собрать» и определить вид насекомого!
Перший привал
Посещая радиоэкологическую лабораторию в Славутиче, где работает Петрович, я видел результаты таких исследований. В нескольких десятках стеклянных банок аккуратно рассортированы из погадок хищных птиц «запчасти» животных. Кстати, таким образом, он определил, что в рационе сов бывают и лягушки. Я даже думал, что это какой чернобыльский феномен! Но позже, когда пообщался в Интернете на одном из орнитологических форумов, узнал, что такое явление, хотя и редкое, но встречается в природе.
Закончив со сбором погадок, направились на запад, в сторону реки Рожава. Рядом с лесничеством обнаружили очень живописный водоем. Интересно было бы в нем половить рыбу — красивые места привлекают к отдыху.
Так, неторопливо двигаясь, мы осматривали молодой сосняк, который из-за отсутствия надлежащего ухода выглядел удручающе. Даже несколько зловеще. Слишком густые посадки сосны привели к тому, что растения в конкурентной борьбе за свет вытянулись и превратились в длинные палки, покрытые мелкими веточками. Такой темный глухой лес выглядел пустынно и создавал сплошные заросли, пройти через которые так, чтобы не разорвать одежду, просто невозможно. Через час добрались до небольшой речки Рожава. Это спокойная речушка, через которую с помощью бетонных колец был построен мост. В этом месте ширина открытой реки составляла около четырех метров. Ее берега были заболочены, и вследствие подтопления некоторые деревья стояли высохшими. Такие участки ландшафта, по мнению Петровича, могут быть идеальным местом для гнездования черного аиста.
Недалеко от моста растет живописный дуб. По моему мнению, ему около двухсот лет. Здесь же, на другом берегу реки, нашли «туалет» барсука в виде десятка неглубоких ямок, заполненных остатками насекомых.
Немного передохнув и проведя легкую фотосъемку местности, приняли решение идти в сторону села Красное. Для этого нам пришлось передвигаться сырым лесом и, описывая плавную дугу, возвращаться в деревню. Идти было очень тяжело. Толстый слой подстилки и разбухший от влаги мох сфагнум существенно затрудняли передвижение. По дороге набрели на свежие следы лося. Его копыта глубоко погружались в лесную подстилку, оставляя круглые ямы.
Через несколько часов такого передвижения мы вышли на западную окраину села Красное…
День второй.
В этот день решили посетить Яковецкое лесничество. Как только посмотрели на карту и прикинули то расстояние, которое нам надо было для этого в пешем порядке преодолеть, у меня по-предательски «засосало под ложечкой» и появилась слабость в области колен. Я мысленно присвистнул. Правда, вспомнив строку из песни «таких не берут в космонавты», решил, что ночи сейчас теплые — можно переночевать и в лесу. Со зверем также проблем не будет. В случае нападения волков — нас двое: я хорошо бегаю, а Петрович более полный. Это вселило оптимизм и подарило надежду.
В таком бодром настроении мы отправились в поход. Значительную часть пути мы передвигались по лесным дорогам, которые в этой части зоны отчуждения очень редко использовались. Следы машин нам не встречались. Их место на дорогах занимали следы косули, лося и волка. И много волчьего помета. Видимо «мостить» границу у него является делом первостепенной важности.
Часть лесных дорог является насыпной дамбой, грунт для сооружения которой брался тут же, с обочины. Теперь эти места превратились в небольшие водоемы, в которых часто встречалась лесная утка — чирок-свистунок. Эта птица любит небольшие по площади и мелкие водоемы с застоявшейся водой. Причем она достаточно близко подпускает к себе. В последний момент она внезапно с шумом взлетает. При этом ее крылья издают специфический свист. Первоначально эта серая неприметная птица меня вводила в стрессовый паралич. После нескольких часов таких шумовых действий я к ним привык и чувствовал себя нормально. Полная противоположность поведению утки — полет совы. Видимо она сидела на большой сосне у обочины. Наше появление ее испугало, и птица, плавно взмахивая крыльями, совершенно беззвучно перелетела через дорогу и скрылась в сосняке. Это была серая сова. Мне очень нравятся эти птицы, поэтому, увидев ее, меня окончательно захватил азарт первооткрывателя. Я почувствовал себя если не Гагариным, то Гречко как минимум.
Позже решили сделать первый «перекус» на сегодня. Только сели и начали сосредоточенно пережевывать арахис с шоколадом, как из лесной чащи в 15 метрах от нас на дорогу вышла косуля. Несколько секунд она с некоторым удивлением рассматривала «пришельцев», у которых от неожиданности арахис вперемешку с шоколадом начал медленно вываливаться изо рта. Видимо, это зрелище косулю не впечатлило. Пренебрежительно загавкав (кстати, косули лают, почти как собаки), она исчезла в густом подлеске. Я с сочувствием посмотрел на лицо Петровича. Его фотоаппарат (даже два!) лежал на рюкзаке в нескольких метрах от нас.
Передохнув, мы с новыми силами двинулись дальше. Промаршировав еще километров пять, на большое наше удивление, мы вышли к железной дороге! Трудно представить, но мы, имея две детальные карты, спутниковый навигатор и здоровую голову (как мне казалось раньше), заблудились. Вернее сбились с дороги, повернув не на ту просеку. Признаться, это существенно меняло дело. Поскольку вместо того чтобы идти почти прямо к лесничеству, мы описали полукруг и вышли на дорогу, ведущую к селу Кливины.
Перемахнув через «железку», мы решили идти на запад по грунтовой дороге, идущей параллельно с железнодорожными путями. Подошли к очень интересному мосту через реку Илья. Такие приспособления для быстрого обустройства переправ через водные преграды я часто видел в детстве в программе «Служу Советскому Союзу!» Там показывали бравых воинов, которые, подъезжая к водной преградые, с ходу разворачивали огромные сборочные платформы, служившие поверхностью моста. Такого «монстра» теперь я наблюдал собственными глазами. «Это ж надо, забыть забрать мост! — Пронеслось у меня в голове.
Мост был рабочий и, как видно, выдерживал необходимые нагрузки от автотранспорта — к нему вела хорошо наезженная дорога. Очевидно, им часто пользовались и сейчас.
Как только посмотрел вокруг, сделал вывод, что местность здесь симпатичная. Река Илья немного разливается и замедляет свой бег. Вокруг по берегам растет невысокий рогоз и плавают кувшинки. У берега нашли болотную черепаху. Это животное довольно часто можно встретить рядом с небольшими водоемами. Она была сравнительно небольшой — около 15 см в длину. Видимо недавно ее пытался кто-то съесть. Глубокие свежие царапины на панцире свидетельствовали о трудных минутах, которые пришлось пережить этому созданию.
Далее мы снова перебрались через железнодорожные пути и вышли на сильно разбитую лесную дорогу, ведущую к лесничеству. По сути, это были две колеи рыхлого и сыпучего песка. Мне показалось, что по такой дороге идти невыносимо, поэтому я повернул и пошел по лесу рядом с ней. На дороге несколько раз встречались относительно свежие следы человека.
Через час движения мы подошли к Яковецкому лесничеству. Дорогу к нему пересекает река Илья. Мост, который обеспечивал переправу, обвалился. Вероятно, его подмыло во время весеннего половодья. Рядом, у левого берега, почти под мостом бобры начали строить запруду. Было видно свежий ил, выложенный на остатки моста и аккуратно выровненный, будто детскими ручками. Вокруг не было удобного подхода к воде, и я решил воспользоваться плодами труда бобров и умыться.
Яковецкое лесничество состоит из нескольких компактно расположенных зданий. В большой «конторе» лесничества даже сохранился ленинский уголок (правда, если слово «сохранился» вообще может быть использовано в отношении сооружений в зоне отчуждения). Посреди лесничества красуется 40 метровая смотровая башня, на которую Петрович сразу же поднялся.
Интересная особенность: на этой башне даже был предусмотрен лифт. К сожалению, лифтер был в отпуске, и нам так и не удалось воспользоваться этим удобным подъемным механизмом. Я также попытался было подняться за Петровичем, но, поднявшись метров на двадцать я почувствовал, что меня сильно качает. Башня действительности наклонялась попеременно в разные стороны. Снизу это было незаметно, и только там, наверху, можно было по-настоящему ощутить «радость» от плавных «танцев» металлической конструкции, элементы которой покрыты глубокими канавками ржавчины, словно оспой. В общем, вспомнив фразу Юрия Никулина «Я не трус, но я боюсь», решил не рисковать.
Вид с башни открывался великолепный. Внизу, как ни в чем не бывало, дикий кабан со знанием дела рыл землю. Наверное, на территории Чернобыльской зоны отчуждения не осталось участков бывших сельскохозяйственных угодий, где не ступало бы «рыло» этого животного. Мы находили участки лугов с «пороями» площадью более 100 квадратных метров. При этом образовывались ямы глубиной до 60-70 см. Такой участок поля скорее напоминал поля сражений Второй Мировой войны.
После отдыха и осмотра окрестностей мы повернули назад. Через некоторое время вышли к железнодорожной станции Толстый Лес. Оказывается, у станции есть небольшой пристанционный поселок. Размещается он в живописном лесу со старыми красивыми дубами и соснами. Я был бы не против того, чтобы иметь здесь загородный дом, даже сегодня. Места действительно красивые. Кстати, именно здесь увидел птицу, которую считаю самой красивой среди мелких пернатых Чернобыльской зоны отчуждения. Это длиннохвостая синица. Птица очень интересная — мне приходилось несколько раз ловить ее орнитологическими сетками при кольцевания птиц и рассматривать вблизи. Это небольшая птичка, вес которой, по моим измерениям, составляет 5-7 грамм. Единственная из синиц (хотя она не принадлежит к семье синицевых, для нее специально выделили отдельное семейство — длиннохвостые синицы), которая не живет в дуплах, а строит гнездо в виде небольшого шара в нижних частях кустарников. Такое гнездо очень трудно найти, поскольку птица мастерски владеет искусством маскировки, используя для этого кусочки коры деревьев и мха. Внешне, когда она сидит на ветке и занимается своими птичьими делами, она похожа на белый пушистый шарик с тоненькой палочкой — хвостиком. Вид этой птицы настолько потешный, что я часто думаю, что если бы не большие трудности в ее содержании в домашних условиях, она легко вытеснила попугаев бы из наших квартир.
Полюбовавшись некоторое время окрестностями станционного поселка, направились в сторону села Красное.
Так заканчивался второй день экспедиции. Впереди еще было два прекрасных майских дня для путешествий и наблюдений за природой Чернобыльской зоны отчуждения.
Текст и фото Сергея Паскевича