День второй: Кременчуг — Солонцы (Подлужье), Крамаренки — Кременчуг
Следующее утро было добрым. И солнечным. Только присутствовало одно но – я не мог ходить. Ноги передвигались нормально, а вот отбитые ступни всем своим всем протестовали против того, чтобы их соприкасали с поверхностью старушки Земли. Но соприкасать все равно пришлось.
Первым делом мы отправились на рынок для пополнения запасов продуктов и воды на день. В процессе «отоваривания» мы попали в один из небольших магазинчиков, размещенных по краям крытого рынка. С одной стороны располагался прилавок, с другой – большой плоский аквариум, напоминающий емкости для содержания живой рыбы в супермаркетах. Только вместо рыбы в воде неподвижно висел… крокодил. Андрей Николаевич выразил мнение, что это чучело, на что «чучело» тут же возмущенно заморгало и пошевелилось. Маневров для шевеления у бедного животного было отчаянно мало. Поэтому после нескольких неудачных попыток повернуть свое тело в нашу сторону крокодил снова безжизненно застыл. С купленной водой в рюкзаках и мрачным недоумением в головах мы вышли на улицу. Теплело. Но нам однозначно было лучше, чем крокодилу. Пока.
На автовокзале мы загрузились в подходящую нам маршрутку Кременчуг – Полтава, предварительно показав на карте водителю место нашей высадки. Такие сложные манипуляции объяснялись тем, что ни кассирша автовокзала, ни шофер ничего не знали о намеченном пункте отправления нашего второго маршрута – обозначенном на карте селе Солонцы.
Солонцы (Подлужье) — село (Комсомольский городской совет). Население — 137 жителей (мужчин — 66, женщин — 71), в возрасте до 17 лет — 23 чел., 18-54 лет — 70 чел., 55 лет и старше — 44 чел. За 2001-2004 гг. никто не родился., умерли — 18 чел., прибыли — 18 чел., выбыли — 15 чел. В селе отсутствуют торговые заведения.
Штурм болотного участка маршрута
Энтомологическая остановка
Когда закрылась дверь транспортного средства, мне невольно захотелось поискать под сидением кадку с водой и банные березовые веники. По мере передвижения маршрутка все больше заполнялась пассажирами, от чего, естественно, прохладнее не становилось.
Время высадки вроде как уже приближалось, да только вместо Солонцов на дорожных знаках указывалось Подлужье. Мало того, никто пассажиров (видать, сговорились с шофером и кассиршей) ни о каких Солонцах не знал. Очень хотелось наружу, поэтому без особых колебаний вышли сразу за Подлужьем.
Очутившись на свежем воздухе, мы повторно сверились с картой, сделали «точку наблюдений» и принялись за полдник (с утра не жрамш…то есть без пищи). С одной стороны от шоссе располагалось поле, засеянное зерновыми, с другой – дикая равнина с все тем же чередованием болот, солончаков и переходных участков. Туда и лежал наш путь.
Не прошли мы и километра, как энтомолог-любитель Роман Алексеевич при участии подмастерья-энтузиаста Андрея Николаевича принялись за охоту на жуков. У меня в это время очень кстати ожил телефон. Напрыгавшись за жуками и наговорившись по телефону, мы продолжили работу. Почти тут же перед нами возникла стена камышей. Следующий час мы посвятили попытке обойти болото по нешироким коридорам и «островкам» твердой и сухой поверхности. В итоге мы поняли, что понемногу начинаем приближаться к исходной точке. Стало ясно, что надо штурмовать заросли камыша. Мы с Андреем Николаевичем принялись нехотя переобуваться в резиновые сапоги. Роман Алексеевич по описанным выше причинам сапоги оставил в Киеве, поэтому с отвагой камикадзе первым стал прокладывать путь по джунглям трехметрового камыша и воде в кедах*. Идти было действительно неудобно (не в том смысле, что перед пацанами или соседями): духота в зарослях стояла неимоверная, из-за воды и растительности не было видно толком, на что наступаешь, тяжело предугадывалась высота слоя грязи, в которую погружались сапоги, а пружинящие под ногами и с боков камыши норовили нарушить равновесие человека и опрокинуть его в болото. Радиус видимости вокруг вряд ли превышал один метр, ориентиров никаких не было, поэтому мы тут же потеряли друг друга и слегка разбрелись по территории. Пришлось периодически перекликаться, чтоб совсем не потеряться, и идти примерно в одном направлении. На Андрея Николаевича я натолкнулся неожиданно. Тот пытался выбрать место переправы. Вода доходила до колен и выше. Помучившись минут десять, мы вдвоем общими усилиями, смешно ступая, балансируя на примятых к земле камышах и наблюдая за хлюпающей у верхнего края сапог водой, прошли самое глубокое место относительно сухими. Не успели мы выбраться на твердую поверхность в виде железнодорожного щебня, как на нас выскочил грузовой поезд. Невдалеке нашего появления уже ожидал Роман Алексеевич.
* — не вода в кедах, а Роман Алексеевич (прим. авт.)
Августовская степь в районе заброшенного села Кириленки
За железнодорожным полотном было более сухо, и мы понадеялись, что веселые старты на сегодня окончены. Довольно долгое время мы двигались по сухой степи. Я привычно отстал, но, надо сказать, на пересеченной местности мои ступни гораздо меньше напоминали о себе. Зато о воде мы стали вспоминать гораздо чаще. Степь перерезала еще одна преграда – река Рудка. Мы о ее существовании знали, но не ожидали, что она окажется шире прыжка с разбега. Пришлось снова идти в обход — вдоль реки к мосту. За рекой, судя по карте, нас должно было ожидать небольшое село Кириленки и, чуть дальше, отстойники Кременчугского нефтеперерабатывающего завода.
От Кириленок в настоящий момент осталась только относительно асфальтированная дорога, а также заброшенные сад и кладбище. Ну и остатки фермерских помещений с отсутствующими крышами, которые могли бы гармонично вписаться в ансамбль заброшенного города инков Мачу-Пикчу. Мы все ожидали появления жилых домов, но, завидев насыпь отстойников, поняли, что населенный пункт Кириленки можно стирать с карты.
Перед насыпью живописно расположилась табличка, гласящая, что мы входим на территорию зоны отдыха (крупными буквами), где строго-настрого запрещено беспокоить пернатое население, особенно посредством его отстрела (более мелким шрифтом). То есть, другими словами, получалось, что перед нами простиралась зона отдыха птиц. Вообще-то первым делом мы подумали, что это те самые соленые озера, о которых мы вчера слышали в Кияшках. Но как только поднялись на насыпь – мысль эта сразу отпала. При жаре под 50 по Цельсию в воздухе стоял тяжелый запах горящей резины, смолы и прочих нефтепродуктов.
Прибрежные участки огромного водоема (противоположный берег виднелся почти на горизонте) были окрашены в черный цвет с перламутровыми переливами. Ни полной грудью, ни впалой – совершенно практически не дышалось. Несмотря на теплую погоду и жажду, темп нашей ходьбы заметно ускорился и не замедлялся, пока мы не оказались возле берега с относительно чистой водой и присутствием воздуха.
Между тем, становился понятным смысл надписи мелким шрифтом на табличке. Наличие крупного водоема, высокой болотной растительности вокруг, где можно укрыться, и, главное, отсутствие людей (с начала маршрута ни одного не видели, да и что им тут делать), — привлекли к этому неприветливому месту большое количество пернатых. Их там действительно много, от довольно обычных водно-болотных обитателей до краснокнижных, например, ходулочников, очень редко встречающихся севернее черноморского побережья. Также следует отметить, что к отсутствию враждебно настроенных чужаков птицы, похоже, уже привыкли, поэтому на нас практически не обращали внимание. Две огромные белоснежные цапли подпустили нас довольно близко, да и после того, как заметили гостей, переместились на небольшое расстояние, оставаясь в поле видимости и совершенно не прячась.
Водоем-отстойник нефтеперерабатывающего завода
Сделали привал, во время которого оказалось, что у нас воды на несколько глотков, к тому же почти горячей. Разделили половину на троих. По карте ближайший населенный пункт – Крамаренки — находился в двух с половиной километрах от нас по прямой. Учитывая тяжелую болотистую местность и дополнительное обходное расстояние, добраться до него мы могли за час, в лучшем случае чуть меньше. Хорошо, что село это лежало в приблизительно нужном нам направлении. Плохо, что от перегревания отпадала любая охота шевелиться. Купаться в отстойнике, несмотря на обилие вполне живых птиц, мы не решились. Я уже давно, почти сразу после пересечения железной дороги, обмотал вокруг головы футболку для оберегания затылка от солнца и глаз от ручьев пота. Теперь Роман Алекссевич тоже созрел для подобного шага (причину отсутствия у нас с ним головных уборов опустим из повествования) и принялся мастерить себе шапку из носового платка. Это, учитывая некоторое несоответствие размеров платка и головы его хозяина, оказалось делом нелегким. На некоторое время мы с Андреем Николаевичем, забыв о жажде, переключились на комментарии действий Романа Алексеевича и соревнование по инженерно-дизайнерским находкам. Роман Алексеевич благоразумно старался к нашим идеям не прислушиваться, но в итоге головной убор все равно получился довольно живописным, так что без улыбки на него первое время смотреть было невозможно. Еще некоторое время мы посвятили осмотру с насыпи обстановки, чтоб выбрать визуально наиболее сухие и удобные участки для дальнейшего передвижения.
Путь от насыпи до шоссе прошли в атмосфере сосредоточенности и практически полного молчания. Даже я перестал привычно отставать. По асфальтной дороге до села оставалось около полукилометра. Сделали еще один привал и допили остатки воды. Роман Алексеевич, положа руку на «Полевой определитель почв», торжественно заявил, что если в ближайших дворах Крамаренок не окажется питьевой воды, то его можно будет бросать на дороге, потому как передвигаться дальше он не сможет. При ходьбе по асфальту снова напомнили о себе ступни.
Первые дворы села оказались пустующими, с явно брошенными домами, без оград и колодцев. Крамаренки (мы их огибали по шоссе в предыдущем маршруте) явно переживали не лучшие времена. Чуть позже нам попалась неработающая колонка. Было принято решение идти по гипотенузе вдоль окраины села к предполагаемому центру, где мог находиться магазин. Почти сразу же увидели в неогороженном дворе заброшенный колодец и рядом – водный насос. Работающий! Первым делом умылись прохладной водой, затем набрали живительную влагу в пластиковые бутылки. Роман Алексеевич тут же ее попробовал (это надо было видеть) и сообщил между жадными подходами к горлышку, что вода еще хуже, чем нам выдали днем раньше в Запселье. Вторым подошел к снаряду средний сын, то есть Андрей Николаевич. Он жадно сделал несколько глотков, но на последнем вдруг прыснул как во время смеха и заявил, что в воде перебор с солью. Младший сын, Иван-Олег Олегович, смог только прополоскать рот — у меня в тот момент еще не наступила стадия жажды, при которой пьют морскую воду. Двинулись дальше, прослушивая защитные сравнения Романа Алексеевича местных грунтовых вод с Миргородской и периодически провожая печальным взглядом неработающие колонки.
Спасительный магазин в селе Крамаренки
Магазин мы нашли далеко не сразу. Пришлось потыкаться в разные стороны улиц и допросить с пристрастием местного жителя. Надо сказать, мы вполне допускали, что этого признака цивилизации в таком небольшом селении как Крамаренки может не оказаться. И в целом следует отметить, что чем восточнее – тем менее в Украине развита структура сферы услуг от малого бизнеса. В Тернопольской или Львовской областях и представить тяжело отсутствие в населенном пункте двух – трех магазинов, не считая ларьков или просто устроенных во дворе жилого дома мест для продажи-покупки товаров широкого потребления. Если б мы не знали точно о наличии в селе магазина и приблизительного его расположения, то могли бы его и не заметить. Объект наших мечтаний отличался строгой, почти аскетичной, архитектурой. Он был одноэтажным, имел квадратную (или прямоугольную) форму и выделялся на фоне окружающей обстановки относительно свежей побелкой. Вокруг — яркое солнце, пыль, разбросанные дворы, скудная травянистая растительность, редкие местные жители. Для полного колорита оставалось посадить возле стены морщинистого загорелого мужчину с прищуренными глазами, сомбреро на головном отсеке, пончо на организме и гитарой в руках.
Мы недоверчиво заглянули внутрь. Магазин! Накупив воды и пива, принялись утолять жажду. Я таких темпов употребления жидкостей не припомню. Внутри оказалось прохладно. Продавщица радушно предоставила нам место для охлаждения, за что мы отплатили покупкой дополнительной порции пива (воды мы сразу взяли много). Позже подошел и морщинистый мужчина. Правда, без гитары и пончо, но с сыном. Сыну купил мороженое, себе – вино и водку (думаю, что вряд ли наоборот).
Наше охлаждение продолжалось около часа. Для окончания рабочего плана на день нам было необходимо добраться до реки Псел. В данном случае в рабочий план замечательно вписывались наши личные интересы, которые заключались в стремлении нырять и купаться. Путем многочисленных, сначала косвенных, а потом и прямых, признаков мы поняли, что в окрестностях Крамаренок возле реки находится база отдыха. В ее сторону и отправились, потому что туда вела самая удобная дорога. На частную территорию базы отдыха входить оказалось запрещено. Без денег – «не чувствуйте себя как дома, тут вам всегда не рады, не усаживайтесь поудобнее…»*. Мы свернули в другую сторону, передохнули на заброшенном пляже возле старицы и, наконец, поднялись на высокий берег Псла. Налюбовавшись пейзажами, спустились к низкому берегу, нашли место, отдаленно напоминающее пляж, и произвели омовение в водах реки.
* — цитата из мультипликационного фильма «Шрек»
Псёл возле села Крамаренки
Рыба-игла, считающаяся морской, после сооружения каскада водохранилищ просачивается далеко вверх по течению Днепра и его притоков
Возвращение на трассу к автобусной остановке и путь до Кременчуга прошли в спокойной, а ужин в таверне – в теплой и дружественной обстановке. На город опускался вечер. В парке привычно стояли скульптурные изображения Чебурашки, Крокодила Гены, барона Мунхгаузена и его пушки с ядрами; жители привычно тянулись через площадь Свободы в сторону набрежной; мы привычно тянулись после легкой прогулки в гостиницу. Все казалось привычным, и это давало основание полагать, что за столь короткий срок мы (во всяком случае, я и Андрей Николаевич как минимум) успели освоиться в Кременчуге, даже при том, что находились в нем отнюдь не беспрерывно.
День третий: Кременчуг — Щербаки, Анищенки, Романки, Федоренки, Романки, Анищенки, Щербаки — Кременчуг.
Утро выдалось нейтральным. Все мы были настроены на трудовой подвиг. Планировалось в тот день завершить полевые работы. Правда, судя по отсутствию асфальтных дорог на карте в нужном нам районе, попасть в отправную точку маршрута могло оказаться делом нелегким.
А нужен нам был населенный пункт Федоренки. На автовокзале нам дали ссылку на загадочную станцию за рынком. Мы вернулись на рынок, но ничего похожего не обнаружили. Снова отправились на центральный автовокзал, где разузнали название пригородной автостанции; затем у прохожих выведали телефон справочной и код Кременчуга; после того справочная нам выдала информацию о том, как можно связаться с администрацией автостанции; наконец, администратор нам сообщил, что ближайший автобус в Федоренки будет отправляться через два или три часа.
В итоге выехали с центрального автовокзала до Щербаков, откуда потом нужно было идти пешком до оси маршрута около четырех километров по грунтовой дороге.
Дачный кооператив «Улыбка»
Эти четыре километра нам не нужно было работать. От нас требовалось только идти. Дорога, вопреки карте, оказалась не грунтовой, а вполне асфальтированной. Слева тянулись поля, справа – тоже поля, но уже далеко не бескрайние, а разбавленные редкими дворами хутора Анищенки, за которым начинался пойменный лес. Минут через тридцать мы вступили в небольшое селение Романки, а за ним – в дачный кооператив «Улыбка». Точнее, вступили мы, конечно, не в кооператив, а на его земли. Так что Романки визуально будто и не заканчивались, а плавно перерастали в Федоренки. По карте такого обилия домов и близко не было, а Романки и Федоренки обозначались маленькими хуторками. Вот так, практически посреди сросшихся населенных пунктов, в небольшом коридоре между ними (метров в 100), мы наконец-то оказались на оси нашего рабочего маршрута.
Федоренки — село (Кременчугский район). Население — 13 жителей (мужчин — 6, женщин — 7), в возрасте до 17 лет — отсутствуют, 8-54 лет — 3 чел., 55 лет и старше — 10 чел. За 2001-2004 гг. никто не родился., умерли — 5 чел., прибыли — 1 чел., выбыли — 2 чел. В селе действует одно торговое заведение.
Привал превратили в обед. Во время приема пищи мы первый раз увидели грузовик с цистерной, на которой было написано не «МОЛОКО» или «ОГНЕОПАСНО», а просто «ВОДА».
Беззаботная прогулка и обед совершенно не способствовали рабочему настроению. Окинув взором хорошо знакомые уже ландшафты по левую сторону от асфальтной дороги и понаблюдав за различными пернатыми хищниками, отправились в сторону пойменного леса и реки Псёл. Некоторое время заняла работа, затем – водные процедуры и попытка рассмотреть базу отдыха на другом берегу. Увидели несколько деревянных домиков, пустую волейбольную площадку, пляж, загорающую на нем женщину особо крупных размеров и пару катамаранов у небольшого причала. Остальное и остальных скрывали деревья. Где-то в том районе располагается заказник «Заплава Псла». Вполне возможно, что мы как раз находились в его крайней северной части.
Турбаза, спрятавшаяся в пойменном лесу на реке Псёл
Всё. Работу можно было сворачивать. В Щербаки вернулись тем же образом, то есть пешком, из Щербаков — автобусом в Кременчуг. Гостиница. Таверна. Гостиница. Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. Златая цепь на дубе том…Мені тринадцятий минало. Я пас ягната за селом. И днем, и ночью кот ученый Все ходит по цепи кругом.. Сон.
Последние пол-дня в Кременчуге мы собирались посвятить поиску памятника градостроительства и архитектуры государственного значения, а именно – Дома для наблюдений за движением по Днепру. Увидеть его нам так и не удалось по причине его нахождения за каменным забором с закрытыми воротами. И вообще, сложно было понять, что за этим забором находится. Видневшиеся верхушки небольших строений больше напоминали какие-нибудь хозяйственные помещения или склады. Так что единственный памятник архитектуры Кременчуга недоступен для просмотра. Возможно, он находится и за пределами забора, но ничего выделяющегося на фоне двухэтажных жилых домов мы вокруг не обнаружили.
Кременчуг. Вид на Днепр с колеса обозрения
Не нашли искомый памятник архитектуры, но зато случайно наткнулись на памятник природы – выходы на поверхность Украинского кристаллического щита в виде докембрийских гранитов возрастом около 3 млрд лет. Кроме того, это уникальная реликвия водомерных измерений с пометками уровней воды во время наводнений на Днепре 1789, 1820, 1845, 1887, 1889, 1895 и 1942 годов! До обеда мы успели осмотреть Кременчуг и Днепр с паркового колеса обозрения, а потом небольшое время посвятить пляжу и купанию. Перед отправкой на автовокзал совершили последний поход в ставшую уже родной таверну…
Памятник природы — выходы докембрийских гранитов Украинского кристаллического щита возрастом около 3 млрд. лет
Small Outro
В Киев мы возвращались с отложенными в памяти закладками на страницах, которые повествуют о заброшенных селах; о приветливых, но несколько усталых, без огонька в глазах, местных жителях; о безлюдных степях с сочной болотной растительностью и «проплешинами» солонцов; о нефтеводоеме-отстойнике и нашедших рядом с ним убежище птицах; о живописном Псле и спокойных пойменных лесах вдоль него; о многочисленных турбазах, спрятанных в этих лесах; о цистернах с водой и «мертвых» колодцах. Странно, но при всей мрачности отдельных частей картины, я поймал себя на мысли, что если представится возможность – с удовольствием побываю в этих краях снова. Наверное, это именно тот случай, когда голова и сердце расходятся во мнении.
Монет в воду мы не бросали, но нам с Андреем Николаевичем снова посчастливилось попасть в Кременчуг через несколько недель. И снова в качестве командированных, но уже на один день.
Автор текста Олег Годына
Авторы фото Роман Маленков, Андрей Волков, Олег Годына
